Ирина Ковалёва — клинический психолог, сертифицированный коуч ICF PCC, карьерный консультант и специалист по работе с негативными состояниями.

Мы поговорили с Ириной о том, как связаны карьера и детские страхи, в чем состоит кодекс невротика, как адаптироваться к жизни в другой стране, и как через личную трансформацию изменить мир вокруг себя.

Изначально я по образованию лингвист и маркетолог.

Затем, уже работая как маркетолог в стратегическом консалтинге, — я поняла, что мне очень нравится консультировать. Я начала с карьерного консультирования, погрузилась в тему и осознала, что этого мне недостаточно. Так начался мой путь в новую сферу.

Я училась психоанализу, клинической психологии, эмоционально-образной терапии и карьерному консультированию в Высшей школе экономики, Институте психотерапии и клинической психологии и Психологическом центре ЭОТ Линде, коучингу — в зарубежных школах. С 2015 года я — практикующий психолог и коуч.

Основной карьерный запрос моих клиентов — как понять, что мешает перейти на новую ступень, и что сделать, чтобы изменить ситуацию. Человек осознаёт некий барьер, но не знает, что за ним стоит и как его преодолеть. В ходе занятий мы ищем эту причину.

Мы прорабатываем эти страхи и параллельно выясняем, что на самом деле происходит: действительно ли человеку нужна эта новая ступень, или это не его желание, а некие социальные нормы и правила, которые он стремится выполнить.

Один из интересных запросов в моей практике поступил не от самого клиента, а от его руководителя.

На сессиях выяснилось, что у этого топ-менеджера были и силы, и способности к работе, но она сама же не давала себе раскрыться. В столкновениях с властными людьми, особенно с властными женщинами, она боялся проявить себя. Психологически такая ситуация была связана с детско-родительскими отношениями.

Проработав эту историю, она выяснила, что ей не нужно пытаться перекричать доминирующих — ее стратегия в том, чтобы уверенно заявлять о себе из привычной, комфортной спокойной роли. Это был классный прорыв. В результате ее не только не уволили, но и повысили в должности.

Мешать карьере могут семейные роли. Например, младшие дети часто бессознательно выбирают позиции заместителей, советников, не давая себе занять лидирующую позицию. С такими историями очень интересно и продуктивно работать — дать человеку осознать семейную систему, своё место в этой иерархии и помочь перешагнуть через это, рассоединиться с прошлым и выйти на первый план.

Кроме того, за карьерным запросом может скрываться проблема в совсем иной сфере.

Например, в первом классе человек не сумел рассказать стишок, и его за это отругали. И для него открытие, что причина — раннее негативное состояние, которое с текущей работой никак не связано.

Обычно поводом, чтобы обратиться к специалисту по поводу негативного состояния, становится сильная тревожность, либо внезапно появившаяся фобия или паническая атака. То, что серьезно мешает жизни и социальному взаимодействию.

Прежде всего, эмоцию нужно назвать — объяснить себе, что вы чувствуете, проговорить это с другим человеком. Часто людям настолько невыносимо собственное состояние, что они стараются сбежать от эмоции — заесть ее, высмеять, заместить сериалом, покупками или другими развлечениями. У каждого есть свой привычный паттерн избежать встречи с болезненной эмоцией.

Нужно учитывать, что есть базовые эмоции, а есть сложносоставные. Это хорошо иллюстрирует колесо Роберта Плутчика.

Получается такая форма невроза — так, как мне не нравится, не должно быть. Очень важно осознать эту установку и начать управлять ей — понять для себя, чем мы на самом деле можем управлять и чем не можем.

Сейчас один из ярких примеров бегства от негативных эмоций — то, как люди переживают переезд в другую страну. Многие говорят, что у них всё классно, выкладывают красивые фотографии. Но часто при этом внутри чувствуют пустоту и тяжесть, которую считают неправильной, не могут признать.

Из равновесия может вывести что угодно, например, отсутствие привычных бытовых удобств — например, возможности записаться к врачу в течение недели, а не через три месяца.И, конечно же, то, что рядом нет друзей и родных.

Непрожитые негативные состояния могут усиливаться. Например, одна из моих клиенток, которая весной вынужденно переехала в другую страну, пожаловалась, что ей тяжело общаться с другими людьми. Девушка почти перестала выходить из дома, боялась столкнуться с негативным отношением из-за того, что она русская.

Мы работали над негативным состоянием и постепенно искали точки опоры, в том числе, в карьере и в отношениях. Улучшения начались с того, что она стала ездить в офис. Сначала один день в неделю, потому что очень стеснялась. Потом — уже постоянно, наладились социальные связи. Главное, что она осознала, почему с ней все это происходит и перестала бояться взаимодействия с людьми.

Я сторонник краткосрочной терапии — это 8-10 встреч, за которые происходит трансформация. Какие-то подвижки могут произойти быстрее, например, за 4 сессии. Но важно понимать, что проделать терапию всей жизни за 10 встреч мне сможем, впрочем это и не всегда необходимо.

Конкретную задачу реально решить в короткие сроки. Поэтому один из моих любимых методов работы — метод эмоционально-образной терапии.

Но бывает, что при решении краткосрочной задачи человек открывает в себе нечто, над чем ему хотелось бы поработать глубже. А иногда наоборот — я вижу, что хорошо было бы разобраться с чем-то ещё, но клиент пока не готов туда идти. И это тоже нормальная схема. Некоторые темы могут вызвать очень большое сопротивление и если сразу в них углубиться — человек может бросить терапию. Так он защищает себя.

Запрос у каждого человека зреет столько, сколько нужно. Каждый приходит к нему в своё время — когда ему это по силам.